Как работают письменные практики?
МЕДЛЕННОЕ СОСРЕДОТОЧЕНИЕ: ДАТЬ ВЫЗРЕТЬ
Пишем мы гораздо медленнее, чем думаем.
Когда мы пишем, нам гораздо дольше удается удержать внимание на одной идее, она успевает развиться, дозреть, прорасти в другую идею. И это может быть качественно другая идея, по сравнению с теми, которые приходят, когда мы просто “вертим что-то в голове”, “ходим кругами” и “перескакиваем”. В частности, когда мы говорим, что “думаем о чем-то весь день”, если бы мы регистрировали нажатием кнопки каждый раз, когда мысли об этом приходят нам в голову, у нас получилось бы суммарно за день примерно две минуты. То есть, даже когда мы садимся и пишем 10 минут о чем-то, мы можем пройти гораздо дальше в своих осознаваниях и рассуждениях, чем если бы мы думали об этом весь день. Более того, мы можем возвращаться к тому, на чем мы остановились в рассуждениях, и продолжать — с большей легкостью, чем в устной речи или при размышлениях в одиночестве.
Письменная речь, особенно прозаическая, линейна и последовательна. Нам приходится брать клубок переживаний и бережно удерживать его в фокусе внимания, вращая так и этак, пока мы не найдем конец нити и не начнем разматывать.
ПРАВО НА ВРЕМЯ ДЛЯ СЕБЯ
Более того, в повседневной жизни время подумать о себе, о своих ценностях, мечтах и убеждениях — это роскошь, особенно если вы — женщина. Голова у нас обычно занята конкурирующими списками дел, и нас постоянно отвлекают люди, которым от нас что-то надо, или нам приходится отдавать часть внимания на отслеживание потенциальных опасностей в окружающей среде.
Когда мы решаем: “я выделю 10-15-20 минут на то, чтобы побыть с собой и писать” — это другая позиция. Мы даем себе и другим понять, что мы достойны того, чтобы находиться в безопасности и чтобы нас не дергали, и не только выполнять ту или иную обслуживающую функцию.
АДРЕСАТ ПИСЬМА
Когда мы пишем, мы можем осознанно выбирать, к какому адресату мы обращаемся:
- это могут быть люди, живые или уже умершие (или еще не родившиеся), те, с кем мы (были) реально знакомы или те, о которых мы только слышали или читали;
- это можем быть мы сами в прошлом, будущем или альтернативном настоящем (которое могло бы быть, если бы в прошлом мы совершили какой-то другой выбор и приняли какие-то другие решения);
- это могут быть существа, живущие в мирах воображения других людей и через это пришедшие в разделенную-общую сферу культуры;
- это может быть Что-то Большее, как бы мы его себе ни представляли.
Когда мы думаем, мы не всегда отслеживаем, к кому мы обращаемся при этом. Однако от адресата нашего обращения будет зависеть и стиль, и смысл обращения. Судье мы будем рассказывать о том, что у нас происходит в жизни, по-другому, нежели лучшей подруге, или человеку, с которым мы в ссоре.
Внимательный выбор адресата, к которому мы обращаемся, когда пишем, может очень сильно продвинуть нас в осознавании.
ГОЛОСА ВО ВНУТРЕННЕМ СООБЩЕСТВЕ
Более того, когда мы пишем, мы можем отслеживать не только адресата, но и адресанта — того, с чьей позиции мы говорим. Ведь каждый из нас не представляет собой внутренний монолит, единство. Скорее, мы сообщество позиций и голосов, пытающихся перехватить друг у друга микрофон и стать “халифом на час” (или хотя бы на пять минут).
В лучшем случае, если мы много поработаем над этим, мы можем стать внутри достаточно дружелюбным и конструктивным сообществом голосов под руководством сострадательного и влиятельного внутреннего управляющего. В худшем случае — у нас внутренняя какофония, перебранка, хронический конфликт.
Когда мы пишем, мы можем позволить каждому из внутренних голосов высказаться в безопасной обстановке, выслушать его и занять позицию по отношению к тому, что этот голос говорит, какие у него желания и потребности, страхи и мечты.
ЛУЧШЕ РАЗГЛЯДЕТЬ ВНУТРЕННЕГО ЦЕНЗОРА
Один из важных внутренних голосов, который может оказаться для нас более заметным и слышимым, когда мы начинаем писать — это голос внутреннего цензора, внушающего, что мы не вправе так или иначе думать, чувствовать и говорить.
Личные письменные практики по определению приватны — мы пишем только для себя, позаботившись о том, что это больше никто не прочтет. Тем самым мы пытаемся обойти самоцензуру, т.к. никакие изменения не возможны до тех пор, пока мы не научимся быть честными с собой. Лучше познакомившись со своим внутренним цензором, мы можем понять, как он до сих пор влиял на нашу жизнь (а не только на то, что и как мы пишем), и решить, согласны ли мы с этим и готовы ли продолжать дальше в том же духе, или мы готовы экспериментировать и что-то менять.
Пишем мы гораздо медленнее, чем думаем
Читать далее: